Серьёзные расхождения встречаются в названиях карточных мастей и образованных от них прилагательных при склонении по падежам.
Как правильно сказать: червовый или червонный ?
Король бубновый или король бубен ? А может быть, король бубён ?

С одной стороны, есть классическая русская литература, и все эти слова можно найти у Пушкина и Толстого, Тургенева и Некрасова, Гоголя и Достоевского. Но с другой стороны, существует современная языковая практика и чувство языка. Нет ли у Вас ощущения, что выражение без черв как-то режет ухо? Возможно, сегодня более привычно слышать червей, бубей... Сама фонетически форма черв кажется какой-то неблагозвучной – две твёрдых согласных просят окончания, особенно, если после них в следующем слове опять идут согласные: двух черв в прикупе. Авторы новейших книг на тему карт и карточных игр не обнаруживают единства взглядов на эту проблему, а может быть, не все обращают внимание на её существование.

Между тем, этот вопрос каким-то образом нужно решить, и существует, по крайней мере, две различные точки зрения.
Николай Юрьевич Розалиев, автор серии книг «Карточные игры России», высказал как-то опасение, что, будучи напечатано, просторечие становится нормой, узаконивает своё право на существование и что таким образом «насаждается низкий штиль». Следовательно, авторы книг должны сверяться по источникам и употреблять исключительно нормативные лексические формы.

Другая точка зрения следующая: пишем-то мы для людей. Никто не хочет, чтобы читатель сломал себе язык (если будет читать вслух) о неблагозвучные или непривычные выражения: на руках не оказалось черв или пошёл с бубён. Особенно при отсутствии в большинстве изданий буквы «ё» как таковой, настаивать на норме бубён кажется странным – даже в словаре С.И.Ожегова (М., 1984) даётся нормативная форма бубён, а рядом пример: Король бубен. Вероятно, ошибка. А совпадение формы бубен с названием музыкального инструмента вносит в текст некоторую путаницу из-за того, что совпадают разные падежные формы: именительный падеж в названии инструмента и родительный в названии масти. И хотя этимологически эти слова близки и даже точно известно, что одно произошло от другого, некоторые люди находят такое совпадение затрудняющим поиск смысла текста.

Должен сразу признаться, что мои усилия «выяснить истину» не увенчались успехом. Само отсутствие ясности в этом вопросе, а также – согласия среди любителей карточных игр, «картописателей» и даже призванных на помощь филологических авторитетов[1] – свидетельствует о том, что запрет карточных игр в нашей стране в течение длительного времени, их изгнание не только из жизни, но и из литературы и журналистики оставили свой след и в языке. Оказалось, что признанная норма в некоторых случаях устарела и стала архаизмом, а на общеупотребительной форме наклеен ярлык просторечия.

Что же делать?

Давайте попробуем для начала разобраться с нормой. Для этого у нас есть два надёжных источника: русская литература и справочные издания (словари). Поскольку названия чёрных мастей – пик и треф – особых разночтений в падежных формах не имеют[2], сузим поле поиска до названий красных мастей.

Начнём по порядку. Бубны.

«Сдавались, разминались новые карты, складывались бубны к бубнам...» (Толстой. Смерть Ивана Ильича).

«– Вот тебе, Швохнев, бубновая дама!» (Гоголь. Игроки).

«Если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение нападёт, что просто плюнешь.» (Гоголь. Ревизор).

«Иногда при ударе карт по столу вырывались выражения: – А, была не была, не с чего, так с бубён!» (Гоголь. Мёртвые души).

«Они играли в вист с болваном, и нет слов на человеческом языке, чтобы выразить важность, с которой они сдавали, брали взятки, ходили с треф, ходили с бубён.» (Тургенев. Дым).

«По рассказам, в его кабинете между разными картинами первых мастеров Европы висела в золотой рамке пятёрка бубён; повешена она была хозяином в знак признательности за то, что она рутировала ему в штос, который он когда-то метал на какой-то ярмарке и выиграл миллион». (Пыляев. Старое житьё).

«– Ходи, ходи, бубны – козыри!..» (Леонов. Барсуки).

«Положил я, как теперь помню, направо двойку бубён, налево короля пик и вымётываю середину, раз, два, три, пять, девять, вижу – заметалась карта, и про себя твержу: «Заметалась – в пользу банкомёта – известное игроцкое суеверие». (Куприн. C улицы).

«У меня на бубнах: туз, король, дама, коронка сам-восемь, туз пик и одна, понимаете ли, одна маленькая червонка». (Чехов. Иванов).

«У меня с прикупом образовалось восемь бубён... Капитан вдруг сказал: – А мы с этим прикупом наверняка бы сыграли пять». (Вересаев. Исполнение земли).

«Брат Лев дал мне знать о тебе, о Баратынском, о холере... Наконец, и от тебя получил известие. Ты говоришь: худая вышла нам очередь. Вот! Да разве не видишь ты, что мечут нам чистый баламут; а мы ещё понтируем! Ни одной карты налево, а мы всё-таки лезем. – Поделом, если останемся голы как бубны». (Пушкин. Письмо Вяземскому от 5 ноября 1830 г. из Болдина).

В последнем примере Пушкин уподобляет проигравшегося дотла игрока всё-таки музыкальному инструменту, а не карточной масти, так как это бубен (барабан) совершенно лыс и гол – с его кожи вытравлены все волоски. Тот же смысл сравнения находим и у В.И.Даля: «Он проигрался, как бубен...».

В самом начале статьи мы коснулись родства двух этих слов – названия масти и музыкального инструмента. Чтобы окончательно внести ясность, добавим, что на старинных немецких картах, которые начали проникать в Россию через страны Восточной Европы в XVII веке, бубновая масть обозначалась изображением звонков – бубенчиков. В России XVII-XVIII в. эта масть называлась «звонки», «боти». По Фасмеру, название карточной масти бубны является калькой с немецкого Schellen – звонки, через чешск.: bubny. Очень редко в русском языке в XVIII веке употреблялось название этой масти, заимствованное из французского – «каро» (квадратный, четырёхугольный). О том, что именно немецкие карты, т.е. карты с немецкими мастями, появились в России независимо от французских карт и очень давно, свидетельствуют некоторые архаичные названия мастей, считающиеся просторечными: вины (виноградные листья на немецких картах соответствуют пиковой масти) и жлуди (трефовая масть на этих картах изображена в виде желудей). У П.А.Вяземского есть прекрасное стихотворение про карты, в котором к нашей теме относится, к сожалению, только первая строфа[3]:

В моей колоде по мастям
Рассортированы все люди:
Сдаю я жёлуди и жлуди,
По вислоухим игрокам.
Есть бубны – славны за горами;
Вскрываю вины для друзей;
Живоусопшими творцами
Я вдоволь лакомлю червей;
(1827)

Как видно из приведённых литературных примеров, некоторая норма в склонениях названий мастей прослеживается. Но можно привести не менее длинный ряд, в котором употреблена другая форма:

«Изредка произносит вполголоса: «...заходи, крести, вини, буби» (Куприн. Мелюзга).

Возможно, конечно, автор намеренно снижает лексику своих героев, стилизуя их речь под простонародную и т.д. Мы вернёмся к этому вопросу, когда рассмотрим ряд примеров употребления падежных форм слов черви (червы) и образованных от него прилагательных.

Черви (червы)

«Черви особенно часто приходили к Якову Ивановичу, а у Евпраксии Васильевны руки постоянно полны бывали пик, хотя она их очень не любила». (Леонид Андреев. Большой шлем).

«Прекрасною твоей рукою Туза червонного вскрываешь». (Державин. На счастие).

«...Тогда из рук его Давид[4] на стол вступает, Которого злой хлап червонный поражает...» (Майков. Игрок в ломбер).

«Хозяйка хмурится в подобие погоде, Стальными спицами проворно шевеля, Иль на червонного гадает короля». (Пушкин. Стрекотунья белобока).

«Кенигсек, поднявшись, чтобы взглянуть из-за спины Анны Ивановны в её карты, произносил сладко: «Мы опять червы». (Толстой А.Н. Пётр I).

«Яков Иванович строго раскладывал карты и, вынимая червонную двойку, думал, что Николай Дмитриевич легкомысленный и неисправимый человек». (Леонид Андреев. Большой шлем).

«Шарлотта: – Ну? Какая карта сверху? Пищик: – Туз червовый.» (Чехов. Вишнёвый сад.)

«Штааль попросил карту и поставил сразу всё, что имел. По намеченному им плану игры надо было ставить на одну карту никак не более трети остающихся денег. Но он и не вспомнил о своём плане. «Будет девятка червей. Хочу, чтоб выпала девятка червей!" – сказал мысленно Штааль. Он в эту минуту был совершенно уверен, что девятка червей[5] ему и достанется. Банкомёт равнодушно метал карты длинной белой рукой, в запылённой снизу, белоснежной наверху, кружевной манжете. Штааль открыл девятку бубён.» (Алданов. Заговор).

«– В трактирах прислуживали поголовно ярославцы... Шестёрки... их прозвание. – Почему "шестёрки"? – Потому, что служат тузам, королям, дамам... И всякий валет, даже червонный[6] им приказывает, – объяснил мне старый половой Федотыч». (Гиляровский. Москва и москвичи).

У В.Брюсова, есть стихотворение "Дама треф":
Но зато вы – царица ночи,
Ваша масть – чернее, чем тьма,
И ваши подведённые очи
Любовь рисовала сама.

Вы вздыхать умеете сладко,
Приникая к подушке вдвоём,
И готовы являться украдкой,
Едва попрошу я о том.

Чего нам ещё ждать от дамы?
Не довольно ль быть милой на миг?
Ах, часто суровы, упорны, упрямы
Дамы черв[7], бубён и пик!

Не вздыхать же долгие годы
У ног неприступных дев!
И я из целой колоды
Люблю только даму треф.

«Червонный валет смотрит на своего собеседника как на "фофана". И вдруг мысль! Продать этому "фофану" присутственные казённые места». (Салтыков-Щедрин. Дети Москвы).

«– И я, – подхватил Кудимов, загибая угол червонной семёрки (он понтировал в долг). – Пять рублей мазу». (Некрасов. Необыкновенный завтрак).

«Можно очень самому обремизиться и остаться, как говорят специалисты, без трёх, а то и без пяти в червях[8]». (Стасюлевич. Письма Лескову).

«Случалось, что карты капризничали, и Яков Иванович не знал, куда деваться от пик, а Евпраксия Васильевна радовалась червям, назначала большие игры и ремизилась». (Леонид Андреев. Большой шлем).

«Не забудьте, что в колоде один только туз червей, а не два». (Невежин. Сестра Нина).

«...Когда он потерялся в соображениях, как выгоднее пустить в ход червонного туза или пиковую даму, или когда он, оставив меня в фофанах, ликовал». (Вовчок. Записки причетника).

У Марка Тарловского есть стихотворение «Игра», написанное в 1932 году.
В пуху и в пере, как птенцы-гамаюныши,
Сверкают убранством нескромные юноши.
Четыре валета – а с ними четыре нам
Грозят короля, соответствуя сиринам.

Их манят к себе разномастные дамочки,
Копая на щёчках лукавые ямочки.
Их тоже четыре – квадрига бесстыжая –
Брюнетка, шатенка, блондинка и рыжая.

О зеркало карты! Мне тайна видна твоя:
Вот корпус фигуры, расколотой надвое.
Вот нежный живот, самому себе вторящий,
Вот покерной знати козырное сборище,

Вот пики, и трефы, и черви, и бубны и
Трубные звуки, и столики клубные,
И вот по дворам над помойными ямами,
Играют мальчишки бросками упрямыми,

И ямочки щёк и грудные прогалины
На дамах семейных по-хамски засалены.
Картёжник играет – не всё ли равно ему? –
Ведь каждый художник рисует по-своему:

Порой короля он, шаблоны варьируя,
Заменит полковником, пьяным задирою,
"Да будут, – он скажет, – четыре любовницы
Не знатные дамы, а просто полковницы,
Да служат им, – скажет, – четыре солдатика!
Да здравствует новая наша тематика!"

Усталый полковник сменяется дворником,
Полковница – нянькой, солдат – беспризорником.
Кривые столы в зеркалах отражаются,
Свеча оплывает. Игра продолжается.

Как видим, действительно, «каждый художник рисует по-своему», и в литературе представлено всё многообразие форм: черви и червы, червей и черв, червовый и червонный. Возможно, не лишней будет маленькая справка о происхождении слова. В России XVIII века червовая масть называлась также «керы» (от французского "coeur" – сердце).

«А кто этот преблагополучный трефовый король, который возмог пронзить сердце керовой дамы?» (Фонвизин. Бригадир).

Появившееся позже название черви (червы) восходит к «червлёный», «червонный» – красный, т.к. значки, обозначавшие масть, – сердца – были красного цвета. Считается, что в простонародной речи «червы» превратились в «черви». В литературных текстах и в обиходе встречаются различные производные формы, которые преимущественно имеют уменьшительно-ласкательный или даже пренебрежительный оттенок: «червоточина», «червонка», «червоночка» и др., означающие карту червовой масти, а также «черти» – по созвучию[9].

«У меня на бубнах: туз, король, дама, коронка сам-восемь, туз пик и одна, понимаете ли, одна маленькая червонка». (Чехов. Иванов).

Обратите внимание, что словообразование происходит как по ассоциации с прилагательным «червонный» (т.е. красный), так и с существительным «червь». В.И.Даль приводит некоторые местные названия червовой масти: жир[10], копыта. Некоторые исследователи считают, что название «червы» появилось в результате прямого перевода немецкого rot – красный. Принцип прямого перевода названий и символов при заимствовании игры является очень распространённым. Например, в английском языке черва называется hearts – сердца, сердечки. Узбеки, говорящие по-русски, тоже называют эту масть «сердце», а бубны – «кирпич».

Чтобы не оставить в стороне устную традицию, приведём два анекдота и две поговорки:

Человека судят за убийство. Судья спрашивает: – Подсудимый, расскажите, как было дело. – Ну, как было дело... Слюнили мы пульку. Свидетель заказал 7 бубён. Я несу пичку, и покойничек – пичку, я трефу, и покойничек – трефу... – Ну так подсвечником его надо было, – горячо перебивает судья. – Я так и сделал, – смиренно вздыхает подсудимый.

Хоронят преферансиста: он умер от инфаркта, когда получил четыре взятки на мизере. За гробом, чуть поодаль от родных, идут два его партнёра по преферансу, степенные пожилые благообразные люди. Сосредоточенно молчат, как и приличествует на похоронах. – А знаете, Пётр Иваныч, – вдруг прерывает молчание один из них, – если бы вы тогда пошли с бубей, то было бы ещё хуже...

Кто играет шесть бубён, тот бывает нае...

Хода нет – ходи с бубей (нет бубей – ... бей).

Даю вам честное слово, я не подбирал ни анекдотов, ни пословиц с целью доказать правомерность употребления разных падежных форм. Добросовестность исследования легко проверить, т.к. мною выбраны все без исключения анекдоты, содержащие названия этих двух мастей, из статьи «Анекдоты игроцкие» в энциклопедии «Игорный Дом»[11], а также все без исключения пословицы, в которых встречаются слова червы (черви) и бубны, из компьютерной программы «Марьяж» (версия 4.10 и старше).

На мой взгляд, достаточно характерно, что в приведённых источниках нормативная и разговорная формы встречаются в соотношении один к одному. Этот нечаянный статистический вывод является дополнительным аргументом в пользу решения, которое я хотел предложить: пусть имеют право на существование обе формы – нормативная и просторечная. А наши с Вами вкус и чувство языка подскажут, какую форму выбирать в каждом случае. Лет через 70 постоянного употребления этих слов в русской литературе – можно будет вернуться к данному вопросу, если в этом ещё будет необходимость.

Какие формы считать нормативными?

С.И.Ожегов. Словарь русского языка. М., 1984.
БУ’БНЫ, -бён, -бнам, ед. (разг.) бубна, -ы... Король бубен.|| прил. бубновый, -ая, -ое.
ПИ’КИ, пик, -ам... Дама пик.|| прил. пиковый, -ая, -ое.
ТРЕ’ФЫ, треф, трефам... Дама треф.|| прил. трефовый, -ая, -ое.
ЧЕ’РВИ, -ей, -ям и (ЧЕ’РВЫ, черв, червам)... Король червей.|| прил. червонный, -ая, -ое. Червонная дама.

Орфоэпический словарь русского языка. М., 1987.
бубны, -бён, -бнам и бубен, бубнам || прил. бубновый, -ая, -ое.
пики, пик, пикам || прил. пиковый, -ая, -ое ! не рек. пикувый.
трефы, треф, трефам || прил. трефовый, -ая, -ое и трефовый.
черви, червей, червям и доп. червы, черв, червам || прил. червовый, -ая, -ое и червонный, -ая, -ое.

«Словарь ударений для работников радио и телевидения» (М., 1985), «Словарь трудностей русского языка» (4-е издание. М., 1985), «Словарь русского языка» (в 4-х томах, изд. 3. М., 1985–1988) дают те же нормы.

Приведём таблицы падежных форм названий карточных мастей.

Таблица склонения названий мастей (множественное число)


Таблица склонения названий мастей (единственное число)[12]


Таблица склонения прилагательных, образованных от названий мастей (множ. число)


Таблица склонения прилагательных, образованных от названий мастей (ед. число)


В заключение хотел бы указать на одну опасность, таящуюся в чрезмерно почтительном отношении к литературной норме. В языке каждой профессиональной группы есть слова и выражения, являющиеся профессионализмами. Например, бильярдист никогда не скажет сыграть шар, а скажет сыграть шара, хотя, по правилам русского языка, это неправильно. Тут дело в одушевлении бильярдистом этого самого шара. Форма винительного падежа для существительных мужского рода одушевлённых совпадает с формой родительного падежа, а для неодушевлённых – с именительным: стерегу дом, но вижу вора.

То же – со словом туз. Все говорят: надеюсь купить в прикупе туза, хотя литературная норма требует: купить туз. Про короля и валета (кстати, оба слова только что употреблены в винительном падеже) я уже не говорю – они как бы существа одушевлённые, на этих картах даже нарисованы люди. Но туз? Картёжники одушевили его тоже и очень давно. Я думаю, что в строчке «Он, правда, в туз из пистолета В пяти саженях попадал» имеется в виду не карта (эка невидаль попасть в карту с восьми метров!), а очко, значок масти на карте. Потому что тот же автор написал: «Всякий пузастый мужчина напоминал ему туза»[13].

Если Вы в книжке про бильярд напишете сыграть шар, это будет признаком непрофессионализма. Говоря про карты, мы обязаны учитывать языковую практику игроков, если, конечно, хотим, чтобы они с уважением относились к нашему печатному слову.

***
[1] Автор благодарит профессора В.И.Красных и аспирантку Л.Н.Клоченко за ценные советы и помощь в работе.
[2] Просторечные формы «пикями», «трефями», «пикей», «трефей» и т.д. практически не употребляются.
[3] К сожалению – потому, что очень хочется привести его целиком, но приходится ограничивать себя рамками темы.
[4] Т.е. король пик, который на старинных французских картах изображался в виде библейского царя Давида.
[5] К вопросу об авторской стилизации речи персонажей. Герой Алданова говорит «червей», а не «черв». Причём, к простонародью Штааля не отнесёшь. Но в следующей фразе, комментируя желание своего героя, автор сам употребляет ту же форму – «червей».
[6] Червонный валет – символ мошенника.
[7] Брюсов, пожалуй, один из немногих, применяет нормативную форму родительного падежа, но посмотрите: не режет ли она ухо?
[8] По правилам того времени, игра в червах была самой дорогой, в пиках – самой дешёвой. Поэтому-то на шести пиках нужно было обязательно вистовать.
[9] В названиях других мастей так же имеются сходные уменьшительные формы: пики – пичка, пиковочка, пикушка, а в записной книжке Н.В.Гоголя: пикенция, пикендрас, пичура, пичук, пичурущух; трефы – трефушка, трефонка, трефоночка; бубны – бубновочка, бубнушечка, бубновка, бубёнка.
[10] Жиры – (устар.) диалектное (курское) название червонной масти в игральной карточной колоде. (Даль).
[11] Д.Лесной. Энциклопедия «Игорный Дом». М.-Вильнюс, 1994.
[12] Сама форма единственного числа для названия масти является в строгом смысле слова (по словарным источникам) разговорной. Допустимо использовать как метонимию для обозначения мелкой (или любой) карты данной масти: пошёл бубной (т.е. фоской или неважно какой).
[13] А.С.Пушкин. «Пиковая дама».

По материалам публикаций Дмитрия Станиславовича Лесного http://dmitrylesnoy.com/ , с ув.